Давайте вдумаемся, а что собственно такого мы рассчитываем узнать, чего сейчас не знаем. 1) Какие-нибудь факты (события или действия оперативного персонала), объективно зафиксированные приборами, записями в оперативных журналах и т.д., но которые от нас почему-то скрывают? 2) Факты (события и действия), объективно не зафиксированные, но известные из показаний свидетелей или самих действующих лиц? 3) Факты, никому неизвестные, но предполагаемые по результатам проведенного расследования? 4) Замыслы и мотивы поведения действующих лиц? 5) Сведения вообще не об аварии как таковой, а о сопутствующих ей обстоятельствах, и в частности о том, как велось само расследование?
Рассмотрим перечисленные пункты по порядку.

1) Все события и действия оперативного персонала зарегистрированные за двое суток 25 и 26 апреля 1986 г. хорошо известны. Эти данные давно рассекречены, многократно скопированы и детально изучены разными исследователями. Нет и не может быть ничего такого, что зарегистрировано, но осталось им неизвестным. Если конечно не придерживаться конспирологической версии, что все эти данные подделка (записи на магнитных лентах, на лентах самописцев, в оперативных журналах и т.д.), а настоящие данные где-то хранятся за семью печатями, и там всё отражено совсем по другому. И вот уже 20 лет все исследователи Чернобыльской аварии только тем и занимаются, что морочат друг другу голову.
Данные и документы до 25 апреля непосредственного отношения к аварии не имеют, они лишь могут характеризовать общую обстановку, в которой произошла авария, отсутствие порядка, слабость производственной дисциплины, низкую квалификацию персонала и т.д. и т.п. Имело это место или не имело, для конкретных технических причин Чернобыльской аварии никакой информации не дает. А для того, чтобы получить общее представление об этой обстановке, неужели нужна еще какая-то секретная информациия, а того, что мы знаем из открытых источников и о чем вот уже больше 20-ти лет трубят на каждом углу, недостаточно?

2) Факты, известные только из показаний свидетелей или самих действующих лиц, если они противоречат другим, объективно зарегистрированным фактам, – штука серьезная. Скорее всего в этих случаях свидетели или сознательно врут или заблуждаются, и прежде всего нужно убедиться, что это не так. Во-первых, у свидетелей не должно быть личной заинтересованности в том или ином изложении фактов. Во-вторых, на них не должно ни кем оказываться давление в даче тех или иных показаний. И в третьих, по каждому факту должно быть несколько независимых свидетелей, дающих одинаковые показания. Если всё это соблюдено и тем не менее есть противоречие с объективной информацией, тогда дело серьезное и нужно понять что неправильно.
Если неверны объективные данные, то это чрезвычайное обстоятельство, требующее немедленного разбирательства. Ни для каких известных фактов Чернобыльской аварии такого не было, тогда почему это должно быть для каких-то неизвестных никому секретных фактов (показаний). Если бы такое случилось, то несмотря ни на какие секреты, так или иначе это (само наличие такого секрета) стало бы известно. Ну а если имеются какие-то секретные факты, но объективным данным, которые известны, они не противоречат, то и бог с ними пусть пребывают в своей секретности, зачем они нам нужны,.

3) Предполагаемые факты, которые не зарегистрированы, никем не наблюдаемы и никому доподлинно неизвестны, могут имеют колоссальное значение при расследования причин Чернобыльской аварии. К числу таких фактов относятся и основные ключевые события аварии, которые либо были (по одной версии аварии), либо не были (по другой версии). Это, например, кавитация ГЦН, лежащая в основе версии главного конструктора. Это и введение положительной реактивности при погружении стержней в активную зону по сигналу АЗ-5 (основная версия аварии). Ни тот, ни другой факт непосредственно не наблюдаемы, о них можно судить только по последствиям и/или установить такой факт с помощью расчетов, т.е. математического моделирования аварии.
Собственно именно этим и занимались расследователи в известных научных и конструкторских организациях, и именно это изложили в своих многочисленных отчетах (которые теперь все рассекречены) и в открытых публикациях. Так что, все ненаблюдаемые факты также хорошо известны, как и наблюдаемые. Конечно, можно предположить, что где-то (не ясно где) имеются какие-то (не ясно какие) ученые и инженеры, которые анализируя те же самые наблюдаемые факты, пришли к совершенно другим выводами и установили какие-то неизвестные нам ненаблюдаемые факты. И эти факты держатся в секрете несмотря на то (или, наоборот, из-за того), что они в корне меняют наше представление о Чернобыльской аварии.
Но это уже из области конспирологии, а при конспирологическом мышлении можно предполагать всё что угодно, и любые фантазии одинаково реальны.

4) Что касается замыслов и мотивов, то это вообще могучая сила, именно они движут человечеством на его пути к бесконечному прогрессу (или наоборот к ужасному концу). Но если спуститься с Небес на Землю, и говорить всерьёз и конкретно, то у оперативного персонала АЭС при нормальной эксплуатации энергоблока замыслов должно быть как можно меньше, а мотив должен быть только один, хорошо выполнять свои обязанности и действовать в соответствии со сменным заданием и инструкциями по эксплуатации. Конечно, эксплуатацию 4-го энергоблока ЧАЭС 26-го апреля 1986 г. нельзя назвать нормальной (что бы там не утверждал А.С.Дятлов и согласные с ним эксплуатационники) и в этом случае замыслы с мотивами должны были быть. Но все равно, к техническому расследованию аварии это имеет малое отношение. Что делали, то и делали, а что при этом думали не имеет значения, важно лишь что при этом происходило.
Другое дело, уголовное расследование, для него мотивы и замыслы это как раз то, что расследуется. А что и как произошло, это не предмет уголовного расследования, а базис, на котором оно строится. И этот базис создается техническим расследованием аварии, которое проводится вне всякого уголовного и независимо от него. Роль технических экспертов, которых привлекают к своей работе следственные органы (генеральная прокуратура, КГБ и т.д.), состоит не в том, чтобы проводить заново самостоятельное расследование, а в том, чтобы объяснять профессионалам уголовного следствия непонятные им детали технического расследования.
Итак, никаких самостоятельно добытых фактов аварии у уголовного следствия быть не могло, и скрывать им тут нечего. А что касается замыслов и мотивов поведения лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, то пусть секретят на здоровье, на представление технических аспектов аварии и её причин это не влияет.

5) Точку в уголовном расследовании причин Чернобыльской аварии поставил Верховный суд в июле 1987 г. Главных (по сути уголовного расследования) виновных судить было нельзя, в виду их отсутствия в живых, поэтому судили других. Но тогда волей, неволей получалось, что главной причиной аварии являются не конкретные действия отсутствующих виновников и не какие-то там особенности реактора РБМК-1000, а сопутствующие обстоятельства аварии.
Вот наиболее относящиеся к понятию "причины аварии" выдержки из предъявленного обвинения.
"Директор ЧАЭС и другие подсудимые обвиняются в том, что пренебрегая своими служебными обязанностями, они допустили проведение на электростанции недоработанного с научной и технической стороны эксперимента, приведшего к катастрофе"
"на Чернобыльской атомной электростанции и раньше случались аварии, но они зачастую не анализировались, даже не регистрировались."
"руководство АЭС не обеспечило необходимой профессиональной подготовки обслуживающего реакторы персонала, не контролировало должным образом его дисциплину на рабочих местах".
Неужели такого рода обвинения это большой секрет, из-за которого надо было все материалы следствия и суда делать секретными и не рассекречивать до сих пор.

Но может быть Чернобыльская авария была результатом диверсии, а подсудимые по совместительству агентами иностранных разведок? И потому все так секретно? Но нет же, опубликованы материалы оперативно-следственной работы КГБ Украины [EV], из которых следует, что ничего такого не было.
Так в чем же дело? Почему засекретили с самого начала и не рассекречивают до сих пор. Единственный ответ, который напрашивается: это потому чтобы не было стыдно за наш Суд и нашу Генеральную прокуратуру. И больше ничего интересного в этих секретных материалах нет.

к карте сайта